ТЕОРИЯ ПРИВЯЗАННОСТИ

Теория привязанности является в настоящее время одним из самых популярных направлений как в американской, так и европейской психологии. Зародившись в недрах глубинной психологии, теория привязанности оформилась в самостоятельную научную школу.

Как и психоанализ, теория привязанностей возникла из клинической практики. Ее основатели — Дж. Боулби и М. Эйнсворт — были клиническими психологами, и их ранние исследования направлены на практическую работу с пациентами. Впоследствии это направление приобрело статус полноправной психологической концепции, выходящей далеко за пределы психологии младенчества. В настоящее время теория привязанности находит свое применение в самых разных областях психологии: социальной, возрастной, педагогической, общей психологии и других.

Теория привязанности — это психологическая, эволюционная и этологическая теория о взаимоотношениях между людьми. Основное положение теории привязанности состоит в том, что для нормального эмоционального и социального развития ребенку необходимо установить взаимоотношения хотя бы с одним человеком, который бы о нём заботился («воспитателем» или «опекуном»). Поскольку первые связи с другим человеком возникают в младенческом возрасте, естественно, что в центре исследований этой школы находится опыт отношений, полученный в раннем детстве. Эти отношения между двумя людьми, их межличностные связи определяют весь душевный и психологический строй личности: отношение человека к себе, миру, разнообразные переживания, познавательные и творческие способности.

В 1936 году психиатр и психоаналитик Дж. Боулби стал интересоваться нарушениями у детей, воспитываемых в детских домах. Он обнаружил, что дети, которые растут в детских домах и сиротских приютах, часто страдают различными эмоциональными проблемами, включая неспособность установить близкие и продолжительные отношения с окружающими. Дж. Боулби показалось, что такие дети не способны любить потому, что на раннем этапе жизни не привязываются к матери. Исследователь наблюдал подобные симптомы у детей, которые в течение некоторого времени росли в нормальных семьях, но затем были надолго разлучены с родителями. Казалось, эти дети были настолько потрясены, что навсегда отказались от тесных человеческих связей. Подобные наблюдения убедили Боулби, что нельзя понять психологическое развитие, не уделив пристального внимания связи «мать-ребенок». Как формируется эта связь? Почему возникают тяжелые последствия, если ее нарушить?

Чтобы разработать теорию ранней привязанности, Боулби исследовал ряд научных областей, в частности эволюционную биологию, теорию объектных отношений (доктрина психоанализа), теорию систем управления, а также отделы этологии и когнитивной психологии. После предварительных статей, публикуемых с 1958 года, Боулби описал полную теорию в трилогии «Привязанность и потеря» (Attachment and Loss) 1969–1982 гг.

Теория привязанности: общий обзор

Боулби утверждал, что мы можем понять человеческое поведение, только рассмотрев среду его адаптации (environment of adaptedness), основную среду, в которой оно формируется (Bowlby, 1982). В период развития детям необходимо находиться рядом со взрослыми, чтобы обеспечить себе защиту. Если ребенок теряет с ними контакт, он может погибнуть. Таким образом, у детей должны формироваться привязывающие модели поведения (attachment behaviors) — жесты и сигналы, которые обеспечивают и поддерживают их близость к опекунам. В раннем возрасте привязывающие действия включают в себя плач, улыбку, лепет, цепляние, сосание и следование.

Сначала социальные реакции малышей не отличаются разборчивостью. К примеру, они будут улыбаться любому лицу или плакать из-за ухода любого человека. Однако в возрасте от 3 до 6 месяцев малыши сужают направленность своих реакций до нескольких знакомых людей, формируют явное предпочтение в отношении одного человека и затем начинают относиться с настороженностью к незнакомым людям.

Фокусирование на основном объекте привязанности, который затем вызывает реакцию следования, соответствует импринтингу у других видов. Подобно детенышам многих других видов, у малышей вырабатывается импринтинг на определенный объект привязанности, и они настойчиво следуют за этим родителем, когда он удаляется. В своих трудах Боулби намеренно использовал этологические термины «инстинкт» и «импринтинг» в широком смысле. Он хотел показать, что эти понятия приложимы к человеческому поведению в своем общем виде. В частности, он понял, почему младенцы и маленькие дети бывают так потрясены, когда их разлучают с родителями. Как продукт эволюции, ребенок испытывает инстинктивную потребность оставаться рядом с родителем, на которого у него выработался импринтинг. Эта потребность присутствует в каждой частице существа ребенка; без нее человеческое общество не смогло бы выжить.

Фазы привязанности

Фаза 1 (от рождения до 3 месяцев) — неразборчивая реакция на людей. Первые 2–3 месяца жизни малыши демонстрируют различные виды реакции на людей, но, как правило, они реагируют на людей одними и теми же базовыми способами.

Фаза 2 (от 3 до 6 месяцев) — фокусирование внимания на знакомых людях. Начиная с 3 месяцев, поведение малыша меняется. Прежде всего, исчезают многие рефлексы, включая рефлексы Моро, цепляния и поиска. Но Боулби считал более важным то, что социальные реакции ребенка становятся избирательными. В этой фазе малыши сужают свои реакции на знакомые лица.

Фаза 3 (от 6 месяцев до 3 лет) — интенсивная привязанность и активный поиск близости. Начиная примерно с 6-месячного возраста, привязанность младенца к определенному человеку становится все более интенсивной и исключительной. Младенцы громко плачут, демонстрируя тревогу разлучения (separation anxiety), когда мать покидает комнату.

Привязанность малыша к родителю заметна в возрасте около 7–8 месяцев, когда возникает боязнь незнакомцев (fear of strangers). Но реакции малыша не ограничиваются выражением сильных эмоций. К 8 месяцам они способны ползать и поэтому могут начать активно следовать за удаляющимся родителем. Как только у младенца появляется способность активно следовать за родителем, его поведение начинает консолидироваться в систему, корректируемую целью (goal-corrected system). To есть малыши следят за местонахождением родителя и, если тот собирается уйти, настойчиво следуют за ним, «корректируя» или регулируя свои движения, пока снова не оказываются рядом с ним. Когда они приближаются к родителю, то, как правило, протягивают руки, показывая, чтобы их подняли. Когда их берут на руки, они снова успокаиваются.

Фаза 4 (3 года — окончание детства) — партнерское поведение

Дж. Боулби признавал (Bowlby, 1982), что о четвертой фазе привязанности известно немного, и мало высказывался о привязанностях в течение остальной жизни. Тем не менее, он сознавал, что они продолжают играть очень важную роль. Подростки избавляются от родительского доминирования, но у них формируются привязанности к лицам, заменяющим родителей; взрослые считают себя независимыми, но ищут близости с любимыми в периоды кризиса; а пожилые люди обнаруживают, что они все больше зависят от молодого поколения. Дж. Боулби утверждал, что страх одиночества — один из самых сильных страхов в человеческой жизни. Мы можем считать такой страх глупым, невротическим или незрелым, но за ним стоят веские биологические причины. На протяжении всей истории человечества людям удавалось наиболее эффективно выдерживать кризисы и противостоять опасностям с помощью их близких. Таким образом, потребность в тесных связях заложена в нашей природе.

Для нормального эмоционального и социального развития ребенку необходимо установить взаимоотношения хотя бы с одним человеком, который бы о нём заботился

Привязанность как импринтинг

Теперь, когда мы рассмотрели привязанность ребенка, мы можем оценить тезис Боулби о том, что привязанность развивается аналогично импринтингу у животных. Импринтинг — это процесс, посредством которого животные усваивают стимулы, инициирующие их социальные инстинкты. В частности, детеныши животных узнают, за каким движущимся объектом им надо следовать. Они начинают с готовностью следовать за широким кругом объектов, но этот круг быстро сужается, и в конце периода импринтинга они обычно следуют только за матерью.

У людей мы можем наблюдать похожий процесс, хотя он развивается намного медленнее. В течение первых недель жизни малыши не могут активно следовать за объектами, перемещаясь с места на место, но они направляют на людей социальные реакции. Они улыбаются, лепечут, цепляются, плачут и т. д., — все это помогает удерживать людей рядом. Сначала малыши направляют эти реакции на любого человека. Однако к 6-месячному возрасту они сужают свою привязанность до нескольких людей, и одного в особенности. Они хотят, чтобы рядом был именно этот человек. На этом этапе они начинают бояться незнакомцев и, когда научатся ползать, следуют за своим основным объектом привязанности всякий раз, когда тот удаляется. Тем самым у них вырабатывается импринтинг на определенного человека; именно он инициирует следование.

Эффект воспитания в детских домах

Депривация в интернатах. Как было указано выше, Дж. Боулби обратился к этологии как к способу объяснения травмирующих и, по-видимому, необратимых эффектов интернатской депривации. Его особенно поразила неспособность многих детей, воспитывавшихся в детских домах, установить в дальнейшей жизни глубокие отношения привязанности. Он называл их «личностями, лишенными любви»; такие индивидуумы используют людей только в собственных интересах и кажутся неспособными завязать с другим человеком любящие, продолжительные отношения (Bowlby, 1953). Возможно, эти люди в детстве были лишены возможности выработать импринтинг на какого-либо человека. Поскольку у них не развилась способность к близким связям в течение раннего периода, во взрослой жизни их отношения остаются поверхностными.

Условия во многих интернатах действительно неблагоприятны для формирования близких человеческих связей. Во многих детских домах о малышах заботятся несколько нянек, которые могут удовлетворять их физические потребности, но у которых мало времени на то, чтобы общаться с ними. Иногда рядом нет никого, кто мог бы откликнуться на плач малышей, улыбнуться им в ответ, поговорить с ними, когда они лепечут, взять их на руки, когда они этого хотят. Поэтому малышу трудно установить прочную связь с каким-то определенным человеком.

Если «неспособность выработать импринтинг» объясняет эффекты интернатской депривации, должен быть критический период, по истечении которого эти эффекты становятся необратимыми. То есть у малышей, испытывающих до определенного возраста недостаток интеракций с людьми, может так никогда и не выработаться адекватное социальное поведение. Однако исследователи затрудняются указать точные сроки подобного критического периода. Предполагается, что он оканчивается с появлением реакции страха. Тогда окончание критического периода приходится на 8–9-месячный возраст, к которому почти все малыши демонстрируют определенный страх разлучения с опекуном, а также боязнь незнакомцев. Представляется, что терапевтическое вмешательство может устранить большинство социальных недостатков до 18–24-месячного возраста. Согласно одной точке зрения, депривация в интернатах как бы помещает малышей в «холодильную камеру», замедляя социальный рост и растягивая критический или сенситивный период. После этого момента малыши, испытывающие недостаток в интеракциях с людьми, могут так и не начать нормально развиваться (Ainsworth, 1973).

Разлучение. Хотя Боулби интересовался «неспособностью выработать импринтинг», еще больше его занимали случаи, когда у ребенка формировалась привязанность, а затем он страдал от разлучения. Перелом во взглядах на такие ситуации был вызван научным фильмом, снятом Джеймсом Робертсоном в 1952 году, о 8-дневной госпитализации Лоры, нормальной двухлетней девочки. Как было принято в то время, посещения Лоры членами ее семьи были ограничены, и страдания маленькой девочки произвели глубокое впечатление на всех, кто смотрел фильм. Согласно Боулби и Робертсону (Bowlby, 1982), эффекты разлучения, как правило, протекают по следующему сценарию. Сначала дети протестуют; они плачут, кричат и отвергают все виды заботы, предлагаемой взамен. Далее они проходят через период отчаяния; они затихают, уходят в себя, становятся пассивными и находятся в состоянии глубокой печали. Наконец, наступает стадия отчужденности. В этот период ребенок более оживлен и может принять заботу медсестер и других людей. Больничный персонал может посчитать, что ребенок поправляется. Однако не все так хорошо. Когда мать возвращается, ребенок не хочет ее признавать: он отворачивается и демонстрирует потерю к ней всякого интереса. К счастью, большинство детей восстанавливают свою связь с матерью спустя какое-то время. Но бывают и исключения. Если разлучение было продолжительным, и ребенок лишился других опекунов (например медсестер), он может утратить доверие ко всем людям. Результатом в этом случае также становится «личность, лишенная любви», человек, который перестает по-настоящему заботиться об окружающих.

Паттерны привязанности

Основополагающие исследования по этому вопросу были проведены Мэри Д. Эйнсворт (Mary D. Ainsworth). На нее произвела сильное впечатление теория Уильяма Блатца (Blatz), который обратил внимание на то, что родители могут создавать или не создавать своим детям безопасные условия, и на то, как это происходит. Эйнсворт в Балтиморе начала исследование, объектом которого были 23 малыша из семей среднего класса и их матери. Эта работа позволила выделить паттерны привязанности, которые способствовали многочисленным исследованиям в области психологии развития.

1. Надежно привязанные младенцы (securely attached infants)

Тип В — дети, уверенные в себе, с чувством собственной безопасности и надежной привязанностью, вырастают у чувствительных и заботливых матерей. При исследованиях методом выборки по всем Соединенным Штатам было установлено, что этот паттерн характерен для 65–70% годовалых малышей (Goldberg, 1955; Van Ijzendoorn'& Sagi, 1999). При выполнении когнитивных задач надежно привязанные дети отличались большим упорством и опорой на собственные силы. В социальной обстановке — например в летних лагерях — они получали более высокие баллы по таким качествам, как дружелюбие и лидерство (Weinfield, Sroufe, Egeland & Carlson, 1999). Эти данные подтверждают точку зрения Эйнсворт, что надежно привязанные младенцы демонстрируют наиболее здоровый паттерн развития.

Результатом разлучения становится «личность, лишенная любви», человек, который перестает по-настоящему заботиться об окружающих

2. Неуверенные, избегающие младенцы (insecure-avoidant infants)

Тип A — ограничивающие, вмешивающиеся, нечувствительные и отвергающие матери имеют избегающих и неуверенных детей, с ненадежной привязанностью, которая сопровождается чувством опасности. Эти младенцы выглядели достаточно независимыми при исследовании в незнакомой ситуации. Оказавшись в игровой комнате, они сразу же начинали изучать игрушки. Во время своих исследований они не использовали мать в качестве отправной точки в том смысле, что не подходили к ней время от времени. Они ее просто не замечали. Когда мать покидала комнату, они не проявляли беспокойства и не искали близости с ней, когда она возвращалась. Если она пыталась взять их на руки, они старались этого избежать, вырываясь из ее объятий или отводя взгляд. Этот избегающий паттерн был выявлен примерно у 20% младенцев в американских выборках (Goldberg, 1995; Van Ijzendoorn & Sagi, 1999). Интерпретация Эйнсворт сводится к следующему: когда эти малыши попадали в незнакомую ситуацию, они опасались, что не смогут найти у своей матери поддержки, и поэтому реагировали в оборонительном ключе. Они избирали безразличную, сдержанную манеру поведения, чтобы себя защитить. Их так часто отвергали в прошлом, что они пытались забыть о своей потребности в матери, чтобы избежать новых разочарований. А когда мать возвращалась после эпизодов разлучения, они отказывались на нее смотреть, как бы отрицая какие-либо чувства к ней. Они вели себя так, как будто говорили: «Кто ты? Должен ли я тебя признавать — ту, которая не поможет мне, когда мне это будет нужно?» (Ainswort et al., 1971; 1978). Боулби полагал (Bowlby, 1988), что это оборонительное поведение может стать фиксированной и основной частью личности. Ребенок превращается во взрослого, который излишне самонадеян и отчужден, в человека, который не может никогда «опустить забрало» и поверить другим настолько, чтобы установить с ними тесные отношения.

3. Неуверенные, амбивалентные младенцы (insecure-ambivalent infants)

Тип C — у матерей с непоследовательным и непредсказуемым типом реагирования, дети испытывают неустойчивое напряженное отношение к матери; такая привязанность была названа тревожно-амбивалентной; эти матери, как правило, обращались со своими малышами в непоследовательной манере. Иногда они бывали ласковыми и отзывчивыми, а иногда нет. Эта непоследовательность, очевидно, оставляла малышей в неуверенности относительно того, будет ли их мама рядом, когда они будут в ней нуждаться. В результате, они обычно хотели, чтобы мать была поблизости — желание, которое сильно возрастало в незнакомой ситуации. Эти малыши очень расстраивались, когда мать покидала игровую комнату, и настойчиво пытались восстановить контакт с ней, когда она возвращалась, хотя при этом также изливали на нее свой гнев. Амбивалентный паттерн иногда называют «сопротивлением», поскольку дети не только отчаянно добиваются контакта, но и сопротивляются ему. Этот паттерн характеризует 10–15% годовалых детей в выборках по США (Goldberg, 1995; Van Ijzendoorn & Sagi, 1999).

Исследователи привязанности Маринус ван Изендорн и Авраам Саги предприняли попытку проверить культуральную универсальность паттернов Эйнсворт. Они сообщают (Ijzendorn & Sagi, 1999), что те же результаты получены в различных частях мира, включая города и сельские районы Израиля, Африки, Японии, Китая, Западной Европы и США. Во всех выборках надежная привязанность является доминирующим типом, но имеются и различия. Выборки по США и Западной Европе содержат наивысший процент избегающих детей. Возможно, акцент на независимость, делаемый в западном обществе, заставляет родителей игнорировать потребности малышей, и те защищают себя с помощью избегающего поведения.

Воспитание детей

Дж. Боулби (1982) говорил, что и родители, и специалисты раз за разом задают один основополагающий вопрос: должна ли мать всегда удовлетворять потребности малыша в ее присутствии и внимании? Есть опасения, что излишнее внимание ведет к избалованности.

Позиция Боулби такова, что эволюция снабдила младенцев сигналами и жестами, которые обеспечивают здоровое развитие, и разумнее всего на них реагировать. Будучи родителями, мы должны следовать своему импульсу спешить к своим малышам, когда они плачут, улыбаться им в ответ, разговаривать с ними, когда они лепечут. Младенцы биологически готовы к тому, чтобы направлять нас в отношении опыта, который им нужен, и наши отношения с ними будут развиваться наиболее благоприятным образом, если мы последуем их подсказкам.

Родители, по словам Боулби, могут воспитать избалованного и изнеженного ребенка. Но это произойдет не в результате их излишней сенситивности и отзывчивости на сигналы малыша. Это происходит, когда родитель берет всю инициативу на себя или не ориентируется на ребенка. Родитель может добиться близости к ребенку или излить на него любовь, хочет того ребенок или нет.

В последние годы многие родители применяют новый способ вмешательства. Они обеспечивают своих младенцев и начинающих ходить детей всевозможными видами ранней стимуляции, от развивающих картинок до компьютеров, в попытке ускорить интеллектуальное развитие своих детей. М. Эйнсворт считала подобное поведение родителей нездоровым, поскольку оно отнимает у ребенка слишком много инициативы.

Родители могут принести больше пользы, утверждают М. Эйнсуорт и Дж. Боулби, если будут давать детям возможность следовать их собственным интересам. Часто родители могут это делать, находясь рядом и оказываясь доступными для ребенка, обеспечивая его надежной отправной точкой в его исследованиях. К примеру, когда маленький ребёнок хочет взобраться на высокую горку на детской площадке, присутствие родителя необходимо ради безопасности ребенка и оказания помощи, если она потребуется. Но ребенок не нуждается в надзоре и наставлениях родителя. Все, что ему нужно, — это доступность терпеливого родителя. Одно это придает ему необходимую уверенность, чтобы смело осваивать новые виды деятельности и самому исследовать мир.

По мере того как дети взрослеют, они могут проводить все более продолжительное время в полном отрыве от своих основных опекунов. Однако все мы преодолеваем жизненные трудности с наибольшей уверенностью, когда знаем, что у нас есть домашний очаг, хранимый нашими близкими, к которому мы можем вернуться. «Все мы, от колыбели до могилы, счастливы более всего, когда жизнь организована в виде серии экскурсий, долгих или коротких, от некой надежной отправной точки, обеспечиваемой нашим объектом привязанности» (Bowlby, 1988).

По утверждению М. Эйнсуора и Дж. Боулби, родители могут принести больше пользы,  если будут давать детям возможность следовать их собственным интересам

Есть и другие факторы, определяющие специфику отношений привязанности, кроме количества времени, которое родитель и ребенок проводят во взаимодействии. Во-первых, это общее психологическое благополучие родителя, а также объективные условия жизни, способствующие или мешающие сосредоточению на ребенке. Vaughn et al. (1979) использовал методику М. Эйнсворт «Ситуация с незнакомцем» для изучения 100 пар «мать-младенец» из малообеспеченных семей в возрасте 12 и 15 месяцев. Также матерям раздавался опросник для оценки уровня стресса, который они испытали в этот период жизни. У 38% детей было зафиксировано изменение надежной привязанности на тревожную, и именно их матери переживали самый сильный стресс. Кроме того, важным фактором является темперамент самого ребенка. Джером Каган (Kagan, 1984), со своей стороны, доказывает, что М. Эйнсворт игнорирует роль врожденного темперамента. Некоторые данные указывают на то, что темперамент может косвенно способствовать привязанности. Например, когда мать и ее малыш обладают очень непохожими темпераментами, матери нелегко сенситивно реагировать на малыша, в результате чего тому становится сложнее выработать надежную привязанность к ней (Stroufe et al., 1996).

Значение теории привязанности

Боулби и этологи позволили нам по-новому взглянуть на многие стороны детского поведения.

1. Дж. Боулби, как мы видели, был одним из первых, кто привлек внимание к потенциально опасным эффектам разлучения с родителями. Помещение маленького ребенка в больницу при редких контактах с родителями вызывает у ребенка сильные страдания. С годами все больше и больше больниц стали разрешать матерям и отцам быть в одной палате со своими маленькими детьми.
2. Работа Боулби имеет также значение для подбора приемных родителей и воспитателей. Если необходимо переместить ребенка из одной семьи в другую, мы должны принять во внимание стадию привязанности малыша. Разумным, по-видимому, будет помещение малыша в постоянные домашние условия в течение первых нескольких месяцев жизни, до того как он начнет направлять свою любовь на какого-то одного человека. Разлучение более болезненное в возрасте между 6 месяцами и 3–4 годами. В это время у ребенка интенсивно формируются привязанности и отсутствуют независимость и когнитивные способности, позволяющие качественно адаптироваться к разлуке (Ainsworth, 1973).
3. Дж. Боулби одним из первых привлек внимание к потенциально вредным последствиям воспитания в детских домах. В начале 1950-х годов он заметил, что во многих детских домах контакты между детьми и взрослыми настолько редки, что дети неспособны привязаться к кому-либо из взрослых. Труды Боулби оказали позитивное воздействие и на эту сферу.
4. В 1970 году, продолжая ту же традицию, педиатры Маршалл Клаус и Джон Кеннелл стали доказывать, что обычный больничный уход за новорожденным малышом уже является разновидностью депривации в интернатах. До этого в родильных домах новорожденных, как правило, держали отдельно от матерей в течение продолжительного времени. Малыш находился в детской палате, и его кормили раз в 4 часа. Эта практика использовалась для предотвращения инфекций, но основным эффектом, согласно Клаусу и Кеннеллу (Klaus & Kennell, 1970), было лишение матерей возможности начать устанавливать связь со своими младенцами. Это особенно нежелательно потому, что первые несколько дней могут составлять «сенситивный период» в процессе формирования связи. Клаус и Кеннелл (Klaus & Kennell, 1970, 1983) указали, что на протяжении значительной части человеческой эволюции матери носили новорожденных на себе и в этой материнской среде у малышей проявлялись реакции и качества, которые с самого начала облегчали формирование привязанности. Тем самым мать сразу же начинает устанавливать связь с малышом или начинала до появления современных родильных домов.

В первое время теория Боулби подвергалась критике со стороны академической психологии, а психоаналитическое сообщество исключило его за отступление от канонов психоанализа; однако с тех пор теория привязанности стала «основным подходом к пониманию раннего социального развития и привела к всплеску практических исследований по формированию близких взаимоотношений у детей».

Различие в  темпераментах матери и ребенка усложняет сенситивное реагирование на малыша, в результате чего ему становится сложнее выработать надежную привязанность к матери

Иногда критика теории привязанности возникала в ответ на появляющиеся искажения. Так, один сенатор США, отстаивая законопроект об увеличении продолжительности отпуска по уходу за ребенком, заявил, что «дети, которые не установят связи с матерью в младенчестве, впоследствии не смогут установить ее с обществом». Подобное высказывание из уст политика содержит в себе, помимо благих намерений, маргинализацию детей, которые не могут похвастаться успешным стартом, представление о них, как о будущих асоциальных личностях.

Джей Белски (Belsky, 1999), сам теоретик привязанности, бросил вызов представлению о том, что надежная привязанность является самой здоровой формой. Д. Белски доказывает, что в некоторых условиях избегающий или амбивалентный паттерны могут быть более адаптивными. Избегающие взрослые (как они оцениваются с помощью интервью «Привязанность взрослых») завязывают поверхностные отношения и предпочитают относительно бурную сексуальную жизнь — поведение, которое ценится в трудные времена, когда существует потребность в многочисленном потомстве. Избегающие индивидуумы, возможно, и не вкладывают душу в воспитание ребенка, зато они произведут на свет множество детей. Подобным же образом, говорит Д. Белски, бывают времена, когда родителям необходимо воспитать беспомощных и зависимых детей, которые, став взрослыми, останутся дома и окажут помощь.

И наконец, теория привязанности распространяется на область клиники и патологии. Различного рода акцентуации и психические аномалии рассматриваются как результат разных типов негармоничных ранних отношений с родителями и связываются с определенным качеством отношений привязанности.